Мельников Валентин - Запах Чабреца
Мельников Валентин
ЗАПАХ ЧЕБРЕЦА
Случилось так, что в одну из командировок по служебным делам я задержался
на несколько дней в городе Балыкчи. Начиналась зима, и как часто бывает в это
время года, сорвался и задул свирепый гость здешних мест западный ветер улан.
Он дул, не утихая, третьи сутки. От его порывов сотрясались стены зданий,
звенели стекла в окнах; с пустынных суходолов в предгорьях Кунгей Ала-Тоо
поднимались тучи серого песка и пыли. Было сухо и так пронзительно холодно,
что непривычный человек даже в теплой одежде не выдерживал на открытом месте и
пяти минут. Всегда ласковый голубой Иссык-Куль сейчас навевал тоску. Став
свинцовым, он бесконечно гнал и гнал вдаль белые барашки крутых волн. Страшно
оказаться в такую погоду среди этих волн на выстуживающем душу ветру.
Поскольку городская гостиница закрылась на ремонт, пришлось искать
пристанище в другом месте. Собственно, выбор был невелик - оставалась
последняя надежда на гостиницу в военном городке. Спасибо товарищам по работе,
помогли устроиться. По всему было видно, что когда-то эта гостиница,
построенная с добротной армейской основательностью, претендовала на
современные удобства и даже некоторую роскошь. Но постперестроечные смутные
времена наложили и на нее отпечаток упадка и запустения. В гостинице не было
обогрева и горячей воды, стоял чертовский холод, не работал буфет. Меня
поселили в двухкомнатном полулюксе на двоих. По сравнению с коридорной стужей
здесь была благодать. Во всяком случае, без пальто и шапки вполне можно было
обойтись. Три масляных обогревателя в спальной комнате, излучавших живительное
тепло, не выключались круглые сутки. Тем не менее, дежурная принесла еще два
шерстяных одеяла, чтоб ночью не замерз. Кроме меня, в номере был еще один
постоялец. Мы встретились вечером, в восьмом часу. На вид Бекжану - так звали
его - было немного за сорок, но на висках уже пробивалась седина. Спокойное,
интеллигентное, еще не утратившее молодой привлекательности лицо и мягкие
манеры сразу располагали к нему.
Коротая долгие вечера за чаем, мы беседовали на разные темы, не
касавшиеся, впрочем, ни нашей семейной жизни, ни близких нам интересов, и с
нетерпением ждали того дня, когда покинем этот опостылевший провинциальный
городишко с нестихающим окаянным ветром. Мы договорились уехать в Бишкек
вместе на машине, которую обещали прислать за Бекжаном. Вечером накануне
отъезда он пришел явно чем-то взволнованный. Я заметил его состояние и
спросил, не случилось ли чего. Бекжан смутился, но увидев, что я настроен
вполне доброжелательно, стал сначала нерешительно, а потом все увереннее
рассказывать. Говорил так, словно душу облегчал. Его история запомнилась мне и
вот по прошествии лет захотелось поведать ее читателю, ничего не прибавляя и
не убавляя, так, как рассказал сам Бекжан.
* * *
Вы не ошиблись, заметив мое состояние. Представьте себе, сегодня я
неожиданно встретил Камилю - женщину, которая оставила глубокий след в моей
жизни. Я не видел ее двадцать пять лет, хотя мы оба живем и работаем в
столице. В нашей маленькой стране трудно затеряться и все быстро становится
известно. Я знал, что Камиля поздно вышла замуж, родила сына и два года назад
разошлась с мужем. Если личная жизнь не сложилась, то карьера ее все время шла
вверх по полной превратностей правительственной стезе. А я так и остался
служащим среднего масштаба. Может быть, именно поэтому наши пути ни разу не
пересеклись. Можно было, конечно, позвонить или на худой к